John Berryman
Джон Берримен

Nothing!—These young men come to interview me
armed with taperecorders, cameras,
the best ways of getting at you
so far invented save the telephone
and it costs money now to be alone:
to shut it off you need two

I have two & they ring from dawn to eve,
with extras in the night—can't shut them down:
awaiting a long distance call.
I read the 'paper gingerly lest I grieve,
ignore the radio & TV, don't go downtown:
truly isolated, pal.

However, I shudder & the world shrugs in, 
hilarious loves walking the streets like trees 
minus an ear,
men from far tribes armed in the dark, women 
cantering in from the plains just as they please 
with the water up to here.

Heт! нет! и нет! Пришли, чтоб вырвать интервью,
нацелили в меня всю технику свою,
три кинокамеры, три микрофона в ряд —
прогресс ушел вперед с тех пор, как телефон
изобретен людьми, и нас же губит он:
я пробовал второй поставить аппарат,

так сразу два звонят, замучили меня,
и днем, и вечером, и ночью, чуть прилягу,
простые, срочные — попробуй запрети.
В газеты не гляжу, боюсь их как огня,
ТВ и радио — ни-ни, в город — ни шагу:
сижу, как в крепости, закрывшись, взаперти.

Но дрогну иногда, и мир ворвется внутрь, 
влюбленные идут вдоль улиц, как ряды 
деревьев, ничего не слыша, 
из мрака полчища мужчин спешат на штурм, 
женщины пляшут и хохочут, шум воды
все близится, она все выше, выше.