Robinson Jeffers
Робинсон Джефферс

перейти к стихотворению:

Hurt Hawks

I

The broken pillar of the wing jags from the clotted shoulder,
The wing trails like a banner in defeat,
No more to use the sky forever but live with famine
And pain a few days: cat nor coyote
Will shorten the week of waiting for death, there is game without talons.
He stands under the oak-bush and waits
The lame feet of salvation; at night he remembers freedom
And flies in a dream, the dawns ruin it.
He is strong and pain is worse to the strong, incapacity is worse.
The curs of the day come and torment him
At distance, no one but death the redeemer will humble that head,
The intrepid readiness, the terrible eyes.
The wild God of the world is sometimes merciful to those
That ask mercy, not often to the arrogant.
You do not know him, you communal people, or you have forgotten him;
Intemperate and savage, the hawk remembers him;
Beautiful and wild, the hawks, and men that are dying, remember him.

II

I'd sooner, except the penalties, kill a man than a hawk; but the great
redtail
Had nothing left but unable misery
From the bone too shattered for mending, the wing that trailed under his
talons when he moved.
We had fed him six weeks, I gave him freedom,
He wandered over the foreland hill and returned in the evening, asking for
death,
Not like a beggar, still eyed with the old
Implacable arrogance.
I gave him the lead gift in the twilight.
What fell was relaxed, Owl-downy, soft feminine feathers; but what
Soared: the fierce rush: the night-herons by the flooded river cried fear at
its rising
Before it was quite unsheathed from reality.

 

Раненые ястребы

1.

Остов разбитого крыла — зазубрина средь перьев,
Крыло влачится по земле, как побеждённых стяг,
И небо больше ни к чему, лишь боль и голод
Последних дней; койот иль кот
Не сократят неделю близкой смерти, — добыча есть и без когтей.
Он в поросли дубовой тихо ждёт
Спасения хромоногого; свободу ночами вспомнив,
Летит во сне, но разрушает всё рассвет.
Он сильный:боль для сильного плоха, бессилье — хуже.
Дворняжки днём рычат и лают злобно,
Но издали; спасительница — смерть одна смирит ту голову,
Отвагу ту, те страшные глаза.
Суровый Бог вселенной иногда к тем милосерден,
Кто просит милость, а к надменным — редко.
Людишки, вы не знаете Его, или Его забыли;
Жесток, неукротим, о Нём лишь ястреб помнит;
Лишь ястребы, прекрасны и дики, и люди умирающие — помнят.

2.

Когда б не кара я скорей убил не ястреба, но человека; сарыч
Страдал, огромный, краснохвостый, —
Разбитой кости не срастись, своё крыло терзал когтями он при движенье;
Мы шесть недель его кормили, после я дал ему свободу,
И он блуждал по мысу, ввечеру вернувшись нас просить о смерти,
Не жалкий нищий, — с прежнею в глазах
Непримиримой гордостью.
И в сумерках мой принял дар свинцовый.
Упала мягкость: женственные перья и пух совы; но что взлетело —
То порыв жестокий: цапли кричали в страхе у реки разлитой,
Пока совсем не оказался он вне ножен бытия.

Перевод А. Лукьянова